Исходный текст
(1)Прутский поход Петра Первого, предпринятый в 1711 году, как говорится, сразу не заладился. (2)После победы над шведами в головах у многих русских государственных деятелей началось то, что позже назовут головокружением от успехов. (3)Когда под Полтавой была наголову разгромлена не знавшая прежде поражений армия шведского короля Карла ХII, державшего в узде всю Европу, многим казалось, что теперь для русского оружия нет ничего невозможного, что чудо-богатыри только свистнут – и турки сразу же выбросят белый флаг. (4)Но не тут-то было. (5)Турки хитро заманили русское войско в безводные степи, а потом окружили. (6)Страшный зной, голод и жажда, турецкие конники, бесшумно маячившие в мареве, будто призраки из преисподней, беспрестанные рыдания офицерских жён – всё слилось в погребальную музыку, которой дирижировала неизбежность… (7)Никто не знал, что делать. (8)Двигаться вперёд нельзя, потому что враги превосходили их вчетверо, нельзя стоять на месте, позволяя туркам стягивать кольцо окружения. (9)Но невозможно и отступить. (10)Словно вода в пересыхающем степном колодце, таяли силы, мало-помалу отчаяние и безнадёжность овладевали людьми, которые оказались в западне. (11)Царь Пётр, пожалуй, лучше остальных понимал серьёзность создавшегося положения, но ему нужно было думать не о собственной жизни, а о судьбе страны, которая могла лишиться правителя. (12)Тогда царь отправил письмо в Боярскую Думу, которое правильнее было бы назвать завещанием. (13)В коротком послании он даёт последние распоряжения своим сподвижникам, просит их руководствоваться в своей деятельности государственными интересами. (14)Турки схватили посыльного, нашли депешу и внимательно её прочитали. (15)Карл ХII, который прятался у турок, довольно потирал руки: письмо ясно указывало на то, что положение русских не просто тяжёлое, оно безнадёжное. (16)Но великий визирь, напротив, погрузился в задумчивость, а потом внезапно объявил, что решил заключить перемирие с окружённым русским войском и отпускает его на все четыре стороны. (17)Карл решил, что ослышался: какое перемирие, кто отпускает врага, попавшего в ловушку? (18)Да этот визирь спятил! (19)Шведский король просит, умоляет, требует, заклинает, но визирь непоколебимо качает головой: из перехваченного послания ясно, что русский царь уже готов к смерти, а это означает, что его воины будут сражаться остервенело, до последнего дыхания, до последней капли крови. (20)Конечно, стопятидесятитысячная турецкая армия скорее всего одолеет 40 тысяч русских воинов, но это будет пиррова победа. (21)Лучше, если русские просто уйдут. (22)Этот исторический факт может вызвать разные оценки, стать предметом для глубоких социологических, философских и психологических обобщений. (23)Важно главное: в этом как будто бы бесславном с точки зрения прямых результатов походе ярко проявилась та сила, которую называют национальным духом. (24)Чаще всего эту силу характеризуют, используя определения «таинственная», «неведомая», «непостижимая», однако ничего мистического в ней нет. (25)Она рождается из необходимости защищать свою семью, друга, дом, Отчизну, то есть из необходимости отвечать за что-то большее, чем собственная жизнь. (26)Да, в том походе не были решены военные задачи, не были одержаны славные победы, но зато была добыта главная мудрость: побеждает не тот, у кого больше людей и оружия, а тот, у кого больше стойкости и мужества. * Сергей Михайлович Покровский (род. в 1967 г.) – современный прозаик.
Может ли поражение стать источником национального возрождения? Таков вопрос, поднимаемый Сергеем Михайловичем Покровским в своем тексте о Прутском походе Петра Первого 1711 года. Автор поднимает проблему истинной ценности национального духа, который проявляется даже в моменты стратегической неудачи и кажущейся безысходности. В условиях, когда в головах русских государственных деятелей закрадывалось иллюзорное чувство непобедимости после побед над шведами, Прутский поход стал испытанием, в ходе которого проявилась главная мудрость: побеждает не тот, у кого больше людей и оружия, а тот, у кого больше стойкости и мужества.
Покровский подчеркивает, что даже в критический момент, когда русское войско оказалось в ловушке и сталкивалось с невыносимыми физическими и моральными испытаниями, национальный дух оставался непоколебим. Так, первый пример из текста – окружение русской армии в безводных степях турками – ярко иллюстрирует, как природные и тактические трудности, такие как страшный зной, голод и жажда, ставили под угрозу силы воинов, но одновременно пробуждали в них решимость бороться до последнего дыхания. Этот эпизод демонстрирует, что национальный дух способен зажечь огонь даже в самых тяжелых условиях.
Второй пример – послание Петра I в Боярскую Думу, которое можно назвать завещанием, – раскрывает моральное начало, заложенное в национальном самосознании. В письме царь дает последние распоряжения, просит своих сподвижников руководствоваться государственными интересами, что свидетельствует о готовности пожертвовать личными интересами ради судьбы Отечества. Оба примера, через детализацию сложных условий и морального наставления, образуют цельную картину: испытания физической и духовной сущности нации способствуют формированию истинной победы духа.
Лично я разделяю позицию автора, считая, что в основе настоящей силы государства лежат моральные качества его граждан. Пример из литературы подтверждает этот взгляд: в романе Льва Николаевича Толстого "Война и мир" герой Андрей Болконский, несмотря на все тяготы и потери, демонстрирует непоколебимую готовность защищать Родину, что и является высшим проявлением национального духа. Таким образом, даже в головокружительном от неудач поражении скрыта победа, заключающаяся в стойкости и мужестве каждого человека.