Исходный текст
(1)Первое впечатление ваше непременно самое неприятное; странное смешение лагерной и городской жизни, красивого города и грязного бивуака не только не красиво, но кажется отвратительным беспорядком; вам даже покажется, что все перепуганы, суетятся, не знают, что делать. (2)Но вглядитесь ближе в лица этих людей, движущихся вокруг вас, и вы поймёте совсем другое. (3)Посмотрите хоть на этого фурштатского солдатика, который ведёт поить какую-то гнедую тройку и так спокойно мурлыкает себе что-то под нос, что, очевидно, он не заблудится в этой разнородной толпе, которой для него и не существует, но что он исполняет своё дело, какое бы оно ни было — поить лошадей или таскать орудия, — так же спокойно, и самоуверенно, и равнодушно, как бы всё это происходило где-нибудь в Туле или в Саранске. (4)То же выражение читаете вы и на лице этого офицера, который в безукоризненно белых перчатках проходит мимо, и в лице матроса, который курит, сидя на баррикаде, и в лице рабочих солдат, с носилками дожидающихся на крыльце бывшего Собрания, и в лице этой девицы, которая, боясь замочить своё розовое платье, по камешкам перепрыгивает чрез улицу. (5)Да! вам непременно предстоит разочарование, ежели вы в первый раз въезжаете в Севастополь. (6)Напрасно вы будете искать хоть на одном лице следов суетливости, растерянности или даже энтузиазма, готовности к смерти, решимости, — ничего этого нет: вы видите будничных людей, спокойно занятых будничным делом, так что, может быть, вы упрекнёте себя в излишней восторженности, усомнитесь немного в справедливости понятия о геройстве защитников Севастополя, которое составилось в вас по рассказам, описаниям и вида и звуков с Северной стороны. (7)Но прежде чем сомневаться, сходите на бастионы, посмотрите защитников Севастополя на самом месте защиты или, лучше, зайдите прямо напротив в этот дом, бывший прежде Севастопольским собранием, — вы увидите там защитников Севастополя, увидите там ужасные и грустные, великие и забавные, но изумительные, возвышающие душу зрелища. (8)Вы входите в большую залу Собрания. (9)Только что вы отворили дверь, вид и запах сорока или пятидесяти ампутационных и самых тяжело раненных больных, одних на койках, большей частью на полу, вдруг поражает вас. (10)Не верьте чувству, которое удерживает вас на пороге залы, — это дурное чувство, — идите вперёд, не стыдитесь того, что вы как будто пришли смотреть на страдальцев, не стыдитесь подойти и поговорить с ними: несчастные любят видеть человеческое сочувствующее лицо, любят рассказать про свои страдания и услышать слова любви и участия. (11)Вы проходите посредине постелей и ищете лицо менее строгое и страдающее, к которому вы решитесь подойти, чтобы побеседовать. — (12)Ты куда ранен? — спрашиваете вы нерешительно и робко у одного старого исхудалого солдата, который, сидя на койке, следит за вами добродушным взглядом и как будто приглашает подойти к себе. (13)Я говорю: «робко спрашиваете», потому что страдания, кроме глубокого сочувствия, внушают почему-то страх оскорбить и высокое уважение к тому, кто перенесёт их. — (14)В ногу, — отвечает солдат; но в это самое время вы сами замечаете по складкам одеяла, что у него ноги нет выше колена. — (15)Слава Богу теперь, — прибавляет он, — на выписку хочу. — (16)А давно ты уже ранен? — (17)Да вот шестая неделя пошла, ваше благородие! — (18)Что же, болит у тебя теперь? — (19)Нет, теперь не болит, ничего; только как будто в икре ноет, когда непогода, а то ничего. — (20)Как же ты это был ранен? — (21)На пятом баксионе, ваше благородие, как первая бандировка была: навёл пушку, стал отходить, этаким манером, к другой амбразуре, как он ударит меня по ноге, ровно как в яму оступился. (22)Глядь, а ноги нет. — (23)Неужели больно не было в эту первую минуту? — (24)Ничего; только как горячим чем меня пхнули в ногу. (25)В это время к вам подходит женщина в сереньком полосатом платье и повязанная чёрным платком; она вмешивается в ваш разговор с матросом и начинает рассказывать про него, про его страдания, про отчаянное положение, в котором он был четыре недели, про то, как, бывши ранен, остановил носилки, с тем чтобы посмотреть на залп нашей батареи, как великие князья говорили с ним и пожаловали ему двадцать пять рублей, и как он сказал им, что он опять хочет на бастион, с тем чтобы учить молодых, ежели уже сам работать не может. (26)Говоря всё это одним духом, женщина эта смотрит то на вас, то на матроса, который, отвернувшись и как будто не слушая её, щиплет у себя на подушке корпию, и глаза её блестят каким-то особенным восторгом. — (27)Это хозяйка моя, ваше благородие! — замечает вам матрос с таким выражением, как будто говорит: «Уж вы её извините. (28)Известно, бабье дело — глупые слова говорит». (29)Вы начинаете понимать защитников Севастополя; вам становится почему-то совестно за самого себя перед этим человеком. (30)Вам хотелось бы сказать ему слишком много, чтобы выразить ему своё сочувствие и удивление; но вы не находите слов или недовольны теми, которые приходят вам в голову. * Лев Николаевич Толстой (1828–1910) – один из величайших русских писателей и мыслителей.
Как часто мы задаемся вопросом: действительно ли первое впечатление отражает истину? Лев Николаевич Толстой в этом фрагменте ставит под сомнение наши мгновенные суждения о людях, особенно когда речь идет о защитниках Севастополя. Вступая в город, мы сталкиваемся с кажущимся хаосом – смесью лагерной жестокости и городской жизни, где внешний беспорядок заставляет нас испытывать отвращение. Однако автор призывает нас заглянуть глубже, обратить внимание на лица людей, которые на первый взгляд не выделяются героизмом, но при ближайшем рассмотрении открывают свою истинную сущность.
Толстой утверждает, что истинный героизм и человеческое достоинство скрываются за будничностью и кажущимся равнодушием. Он демонстрирует, что спокойствие, невозмутимость и самоотверженность – это не признаки страха, а, наоборот, высшее проявление силы духа. Первый пример, который встречается в тексте, – это описание фурштатского солдатика, спокойно поящего лошадей и мурлыкающего себе под нос. Несмотря на внешнюю простоту и кажущуюся обыденность, солдат уверенно исполняет свой долг, подтверждая моральную ценность стойкости и самоотверженности. Второй пример – встреча с раненым солдатом в зале бывшего Собрания, где, несмотря на ужасающие картины страданий, сам солдат спокойно рассказывает о своей ране, демонстрируя принятие судьбы и даже легкую иронию по отношению к боли. Этот диалог пробуждает в читателе чувство глубокого сочувствия и понимания, что за внешней скорбью скрывается несгибаемая воля к жизни.
Указанная аналогия между, на первый взгляд, противоположными картинами – будничной службы и плачевного состояния раненых – служит подтверждением того, что истинное величие проявляется в повседневном спокойствии и исполнении своего долга. Толстой через эти примеры показывает, что внешний облик не всегда соответствует внутренней силе и моральной стойкости.
Лично я полностью поддерживаю позицию автора, полагая, что для истинного понимания человека необходимо смотреть не только на внешние проявления, но и исследовать глубину его души. В «Войне и мире» князь Андрей Болконский, несмотря на трагические обстоятельства и утраты, демонстрирует глубокий внутренний мир, стойкость и смелость, что еще раз подтверждает мысль Толстого о том, что за кажущейся обыденностью скрывается подлинное величие человеческого духа.