Исходный текст
(1)Сделав несколько сильных огневых налётов рано утром, немцы теперь вели систематический миномётный и орудийный огонь. (2)То здесь, то там среди стволов взмётывались высокие снежные столбы. (3)Впереди, в роще, как выяснила разведка, были две линии глубоких продольных снежных траншей с тремя-четырьмя десятками укреплённых землянок. (4)Подходы к ним были минированы. (5)Было ровно двенадцать. (6)Сквозь стволы просвечивало полуденное солнце, и, если бы не глухие разрывы перелетавших через голову мин, лес выглядел бы как в мирный зимний день. (7)Первыми скользнули вперёд штурмовые группы. (8)Они шли по снегу во главе с сапёрами, очищая путь для танков. (9)Пятьдесят, шестьдесят, восемьдесят шагов — немцы ещё молчали. (10)Но вот кто-то не выдержал. (11)Из-за высокого снежного завала раздалась пулемётная очередь. (12)Штурмовая группа залегла, она сделала своё дело. (13)Вызвала огонь на себя. (14)Танк, шедший за ней, на ходу повернул орудие, сделал короткую остановку и ударил по замеченной пулемётной амбразуре раз, другой, третий. (15)В воздух полетели снег и обломки брёвен. (16)Немцы замолкли. (17)Штурмовая группа поднялась и рванулась вперёд ещё на тридцать шагов. (18)Снова то же самое. (19)Пулемётные очереди из следующей землянки, короткий рывок танка, несколько снарядов — и летящие вверх снег и брёвна. (20)В роще, казалось, свистел сам воздух, пули врезались в стволы, рикошетили и бессильно падали в снег. (21)Под этим огнём трудно было поднять голову. (22)К семи вечера части полка, пройдя с боем восемьсот снежных и кровавых метров, дошли до противоположной опушки. (23)Роща Дубовая была взята. (24)День выдался тяжёлый, раненых было много. (25)Теперь роща целиком наша, и немцы открыли по ней ураганный миномётный огонь. (26)Уже темнело. (27)Между стволами были видны не только снежные столбы, но и вспышки разрывов. (28)Усталые люди, тяжело дыша, лежали в отбитых траншеях. (29)У многих от усталости, несмотря на оглушительный огонь, смыкались глаза. (30)А по лощине к опушке рощи, пригибаясь и перебегая в промежутках между разрывами, шли термосоносцы с обедом. (31)Был восьмой час, кончались сутки боя. (32)В штабе дивизии писали оперативную сводку, в которой среди других событий дня отмечалось взятие Дубовой рощи. (33)Стало теплее, на дорогах снова видны оттаявшие воронки; из-под снега снова начинают показываться серые башни разбитых немецких танков. (34)По календарю весна. (35)Но стоит на пять шагов отойти с дороги — и снег снова по грудь, и двигаться можно, только прорывая траншеи, и пушки надо тащить на себе. (36)На косогоре, с которого широко видны белые холмы и синие перелески, стоит памятник. (37)Жестяная звезда; заботливой, но торопливой рукой человека, снова идущего в бой, выведены скупые торжественные слова. «(38)Самоотверженные командиры — старший лейтенант Бондаренко и младший лейтенант Гавриш — пали смертью храбрых 27 марта в боях под рощей Квадратной. (39)Прощайте, наши боевые друзья. (40)Вперёд, на запад!» (41)Памятник стоит высоко. (42)Отсюда хорошо видна зимняя русская природа. (43)Может быть, товарищи погибших хотели, чтобы они и после смерти далеко провожали взглядом свой полк, теперь уже без них идущий на запад по широкой снежной русской земле. (44)Впереди расстилаются рощи: и Квадратная, в бою под которой погибли Гавриш и Бондаренко, и другие — Берёзовая, Дубовая, Кривая, Черепаха, Нога. (45)Они не назывались так раньше и не будут называться потом. (46)Это маленькие безымянные перелески и рощицы. (47)Их крёстными отцами были командиры полков, дерущихся здесь за каждую опушку, за каждую лесную прогалину. (48)Эти рощи — место ежедневных кровавых боев. (49)Их новые имена каждую ночь появляются в дивизионных сводках, иногда упоминаются в армейских. (50)Но в сводке Информбюро от всего этого остаётся только короткая фраза: «За день ничего существенного не произошло». Константин (Кирилл) Михайлович Симонов (1915–1979) — русский советский прозаик, поэт, киносценарист, журналист и общественный деятель.
Вопрос: как истинная красота природы может сосуществовать с жестокостью войны, и какую цену платят люди за свою Родину? В тексте Константина (Кирилла) Михайловича Симонова эта проблема раскрывается через изображение боевых действий в заснеженной роще, где каждое мгновение наполнено трагизмом и героизмом. Автор показывает, что даже когда мир кажется спокойным — когда сквозь стволы деревьев просвечивает полуденное солнце, создавая иллюзию мирного зимнего дня, вокруг кипит ожесточённая борьба, а земля становится полем кровавых сражений.
Позиция автора морально безупречна: он утверждает, что истинное величие и достоинство проявляются в самоотверженности и жертвенности тех, кто отдает свою жизнь за свою Родину. Это подчеркивается через детали боевого эпоса, когда штурмовые группы, несмотря на смертельную опасность, очищают путь для танков, а командиры, такие как старший лейтенант Бондаренко и младший лейтенант Гавриш, становятся жертвами войны, навсегда оставаясь символами героизма.
Первый пример — описание того, как «сквозь стволы просвечивало полуденное солнце, и, если бы не глухие разрывы перелетавших через голову мин, лес выглядел бы как в мирный зимний день». Эта деталь раскрывает контраст между внешней идиллией природы и внутренним ужасом войны. Второй пример — упоминание о погибших командирах, чей подвиг подчеркивает неоценимую цену человеческой жертвы. Сопоставляя эти примеры, автор демонстрирует, что красота окружающего мира и жестокость боевых действий переплетены: мирный пейзаж становится немым свидетелем героических подвигов, а память о самоотверженных солдатах придает ей священное значение.
Лично я разделяю данную позицию автора. Считаю, что истинное мужество проявляется в готовности пожертвовать своей жизнью ради высших идеалов. Я вспоминаю героя Льва Толстого, князя Андрея Болконского из романа "Война и мир", который, столкнувшись с трагедиями войны, сумел постичь истинное значение чести и преданности Родине. Его образ служит ярким примером того, как личная жертва может превратиться в вечный символ героизма.
Таким образом, текст Симонова не только документирует ужасы и героизм боевых действий, но и заставляет нас задуматься о том, что в каждой трагедии зарыт светлый пламень человеческой отваги.