Исходный текст
(1)Все собрались. (2)Сначала речь держал председатель здешнего колхоза, на чьей земле был сооружён этот памятник. (З)Говорил он безо всяких бумажек, любил цифру и умел её подать, а потому слушали его всегда с оживлённым вниманием. (4)А я всё смотрел на цементный конус, ещё раз перечитывая фамилии. (5)Праведников Г. А., рядовой. (б)Проскурин С.М., рядовой. (7)Пыжов А.С., лейтенант. (8)Рогачёв М.В., мл. сержант. (9)Родионов Н.И., рядовой... (10) Как и все остальные здесь, я тоже не знал никого из этого списка, но имена неотвратимо притягивали к себе. — (11)Итоги подводить нам ещё рано, — продолжал выступающий, — но то, что мы сделали, это уже весомо. (12)Это дело чести... (13)Романов Ф.С., мл. сержант, — про себя читал я. (14)Салямов М., рядовой, Санько А.Д., рядовой... (15)Вчитываясь в эти фамилии, я как-то и не заметил, когда председателя сменила бойкая девчонка. (16)Я слушал эту чистенькую расторопную девчонку, а передо мной встали в памяти картины, виденные там, на войне... (17)...Зимой мы сменили пехотную часть на плацдарме. (18)Поредевшую, измотанную шквальным огнём, её незаметно отвели обратно за реку. (19)Однажды я, командовавший тогда ротой, увидел в бинокль перед занятыми позициями одиноко лежащего молодого убитого бойца. (20)Кто же был этот солдат? (21)У него ведь тоже были фамилия, имя, отчество... (22)И я подумал: как по-разному может сложиться судьба солдата. (23)Даже если он пал смертью храбрых. (24)Это благо, если его подобрали с поля боя, если опознали при этом и если ротный, составляя списки потерь, второпях не перепутал, не пропустил его фамилии. (25)Это благо, если донесение попало в вышестоящий штаб и если тот штаб не окружили потом, не сожгли, не разбомбили с воздуха вместе с писарскими сундуками и сейфами. (26)Если... (27)Да мало ли этих «если» на пути солдатского имени к такой вот табличке на братском обелиске! (28)В это время бойкая девчонка произнесла последнюю фразу особенно звонко и, довольная, что нигде ни разу не запнулась, пылая счастливым лицом, на носочках перебежала от обелиска к стоявшим в строю ребятишкам. (29)А потом, когда пригласили желающих выступить, вышла женщина, в зимней суконной шали, с заветренными руками. (30)Сразу побледнела, как только оказалась у памятника, и лишь потом выкрикнула: — (31)Я вам так скажу: моих полегло двое. (32)На самом деле... все они мои... все, кто погиб... *Евгений Иванович Носов (1925-2002) — русский писатель, прозаик, автор повестей и рассказов. Участник Великой Отечественной войны.
Как сохранить человеческое лицо в водовороте статистических данных о военных потерях? Исходный текст Евгения Ивановича Носова поднимает проблему утраты индивидуальности солдат в безличном механизме официального учёта погибших. Встреча у памятника, где председатель здешнего колхоза с уверенной риторикой оглашает списки имён, сразу сталкивает нас с фактом: каждый солдат – это не просто цифра, а уникальная судьба, чья жизнь может сложиться по-разному, в зависимости от случайностей и бюрократических «если».
Позиция автора заключается в том, что истинную ценность подвига каждого военного невозможно свести к сухой статистике. Носов показывает, что даже самые незнакомые фамилии, перечитываемые с цементного конуса, способны вызвать глубокие воспоминания о человеческих жизнях, о трагических обстоятельствах и случайностях войны. Так, автор приводит два побочных, но ярких примера. Во-первых, внимание к перечитыванию фамилий на бетонном памятнике – здесь каждое имя, будь то рядовой или лейтенант, обретает свою уникальную историю, подчеркивая важность индивидуального подвига. Во-вторых, живописанные воспоминания командира, увидевшего на плацдарме одинокого, убитого бойца, раскрывают цепочку случайностей и бюрократических «если», благодаря которым судьба солдата оказывается под вопросом. Эти примеры находятся в отношениях сопоставления: с одной стороны, официальный, безличный список имён, а с другой – эмоциональное и личное восприятие реальной трагедии, что вместе подчеркивает разрыв между формальной статистикой и реальной человеческой судьбой.
Лично я поддерживаю позицию автора, считая, что каждое имя заслуживает внимательного и искреннего отношения. Официальная документация никогда не сможет передать весь драматизм и трагедию индивидуальной истории. Например, в романе Л. Толстого "Война и мир" судьба князя Андрея Болконского показывает, как даже великие человеческие судьбы могут быть сведены к механизму исторической статистики, но именно его внутренние переживания и трагедии делают его образ живым и незабываемым. Таким образом, автор напоминает нам о том, что за каждой цифрой скрываются люди, а память о подвигах должна сохраняться в сердцах, а не только в списках.