Исходный текст
(1)Верность истине, верность самоотверженная, порою одержимая, заглушающая даже протестующий глас инстинкта самосохранения, пожалуй, одно из наиболее ценных человеческих качеств. (2)Как тут не вспомни и, благородные и мужественные слова выдающегося русского учёного Николая Вавилова: «Пойдём на костер, будем гореть, но от убеждений своих не отречёмся!» (З)Такая непоколебимая, несокрушимая преданность не может не вызывать уважения. (4)Однако важно не перепутать верность истине и слепой фанатизм. (5)Конечно, эту разницу порою очень трудно увидеть, как бывает сложно различить осторожность и трусость, терпимость и беспринципность, ревность и любовь, месть и справедливость. (6)Но эта разница существенна, она таится во внутренних побуждениях человека, определяет его стремления, его интересы, его идеалы. (7)Фанатик слеп и глух и, как это ни покажется парадоксальным, корыстен. (8)Да, да, именно корыстен. (9)Он заключает с убеждением выгодный союз: оно обеспечивает ему материальную или духовную состоятельность, он ему - свою рассуждающую преданность. (10)Давайте вспомним хрестоматийный пример фанатизма: во время Второй мировой войны японские камикадзе гибли, атакуя самолётами американские корабли. (11)3ачем они это делали? (12)Да обещано им было многое: рай после смерти, вечность. (13)Ради этого не жалко было и своей жизни. (14)Иные, более сложные отношения с идеей у тех, кто служит истине. (15)Такой человек прекрасно понимает, что за убеждения можно идти в огонь и на плаху, но, если жизнь докажет несостоятельность этих убеждений, тогда следует отказаться от них. (16)Истина дороже, чем личное убеждение. (17)Предположим, учёный, отстаивающий некую теорию, которая была для него святая святых, после долгих экспериментов убеждается в её ложности. (18)Если он ученый истинный, то он, конечно, признает свою ошибку и будет искать разгадку в другом месте, а своё заблуждение будет расценивать как важный, закономерный и естественный путь к истине. (19)Куда как сложнее в этом отношении людям искусства, для которых истины срастаются с внутренними убеждениями, нравственными принципами. (20)Им, конечно, нелегко признавать ошибочность прежних взглядов, для этого требуется много мужества. (21)Вспомним тяжкий опыт Льва Толстого, который неоднократно отказывался от прежних взглядов, вспомним Достоевского, который начинал свой путь революционером, а потом разоблачал всяческое насильственное изменение хода истории... (22)Не шаткость, не легкомыслие были виною этих внутренних перемен, а верность истине. (23)Человеком страстной веры, завораживающим всех глубиной и силой своих убеждений, был Белинский. (24)Не случайно его называли «неистовый Виссарион». (25)Однако и он не был фанатичным приверженцем своих идей. (26)Однажды - это было в начале его пути - он написал статью, которую многие сочли верноподданнической одой власти. (27)И следствием этого стал такой эпизод. (28)Один знакомый Белинского захотел представить его своему товарищу, инженерному офицеру. (29)Знакомство с великим критиком тогда считалось одной из звездных минут в жизни почти каждого человека. (30)Одни из лести, другие из честолюбия, третьи из искреннего желания ощутить магию его личности искали с ним встречи. (31)Но инженерный офицер спросил: «Тот ли это человек, который написал статью «Бородинская годовщина»? (32)Услышав утвердительный ответ, он коротко бросил: «Нет». (33)Белинский же не обиделся, не оскорбился. (34)Нет, он подошёл к этому офицеру и пожал ему руку: «Сразу видно, что вы порядочный человек!» *Лактионов Андрей Викторович - современный прозаик.
Можно ли быть истинным человеком, оставаясь верным истине и при этом не скатываясь в слепой фанатизм? В современном мире, где многие идеи переживают постоянную эволюцию, проблема верности истине становится как никогда актуальной. В тексте Лактионова Андрея Викторовича рассматривается ключевой вопрос: как сохранить незыблемость своих убеждений, не оказавшись рабом фанатизма и корыстных мотивов. Автор показывает, что истинная верность истине требует не только смелости идти на жертвы, но и способности переосмысливать свои взгляды, если жизнь доказывает их ошибочность.
Позиция автора заключается в том, что самоотверженность, выраженная в готовности идти в огонь за правду, не должна превращаться в бездумный фанатизм. Так, приведенное им слова Николая Вавилова: «Пойдём на костер, будем гореть, но от убеждений своих не отречёмся!» демонстрируют идеал самоотверженности, когда человек готов пожертвовать собой ради высоких моральных принципов. Однако Лактионов предостерегает от опасности слепого поклонения идее, что ярко иллюстрируется примером японских камикадзе, для которых обещание райской награды становилось стимулом, а не высокое внутреннее убеждение. Эти два примера находятся в логическом противопоставлении: один подтверждает высокую нравственную самодисциплину, а другой указывает на корыстный элемент в фанатизме. Такая противопоставленность помогает детально раскрыть разницу между истинной преданностью истине и безрассудным фанатизмом.
Лично я поддерживаю позицию автора. Убежденность в истине должна быть гибкой и открытой для самоанализа, ведь только так можно расти и совершенствоваться. Примером тому служит жизненный путь Льва Толстого, который неоднократно отказывался от прежних взглядов, признавая свои ошибки и стремясь к более глубокому пониманию жизни. Такой подход не только обогащает личный опыт, но и способствует духовному развитию общества в целом.